Дмитрий Олегович Губа, заместитель генерального директора по экономике и финансам ОАО «МРСК Северо-Запада», выступил на конференции «Инвестиции в энергетике: энергосберегающие и энергоэффективные технологии, строительство и реконструкция энергетических объектов», организованной ИА «INFOLine» – стратегическим партнером Форума ТЭК.
Основная проблема в том, что, если мы действительно входим в сетевой комплекс, то время строительства крупного объекта – 2-3 года, а дальше, за 2-3 года, объект загружается в лучшем случае на 50% мощности. Срок окупаемости – минимум пять лет. За пять лет кардинально меняются все правила. Изначально вы считали, что выручка сетевой компании за пять лет гарантирована, а по факту на это влияют разные факторы, например, кризис.
Расшифровка выступления
Д.О. Губа: Добрый день. Тема моего доклада – «Инвестиционный климат: техносильный и периодический характер».
За последние пять лет Правительством РФ были сделаны определенные шаги с целью привлечения в энергетическую отрасль частных инвестиций. Во-первых, даже долгосрочное планирование есть решение инвестиционных программ. В частности, все инвестиционные программы утверждаются сроком на пять лет. Утверждение происходит на уровне Минэнерго и на уровне региональных органов власти. Второе – переход на долгосрочное, длительное, регулирование сетевого комплекса. По федеральным законам определена обязанность сетевым компаниям перейти на долгосрочное регулирование. Третье, самое важное – установление системы гарантирования дохода на вложенный капитал и его возврата. Так, впервые в практику тарифного регулирования были введены понятия, которые определяли интересы инвесторов, в частности, доходный возврат инвестированного капитала. Впервые в тарифе была выделена эта существенная составляющая и формально отдана на откуп инвестору, который должен был бы ей распоряжаться.
Инвесторы и компании-потребители имели изначально разные ожидания. Что хотело государство? Привлечь частных инвесторов, привлечь их частный капитал, вызвать рост инвестиций и тем самым устранить инфраструктурные ограничения. При этом считалось, что приход частного инвестора, как приход эффективного менеджера и собственника, приведет к снижению издержек. Таким образом, планировалось осуществлять сдерживание роста тарифов. Потребители изначально ожидали высокого качества услуг и надежности электроснабжения. При этом они рассчитывали на снижение расходов на электроэнергию в среднесрочной перспективе. Инвесторы ожидали, что они получат контроль над управлением компанией, что будут созданы четкие долгосрочные правила игры, которые помогут осуществить контроль и оптимизировать деятельность по получению дохода от своих инвестиций. Сетевые компании рассчитывали на четкие долгосрочные правила игры для стабилизации своего финансового положения, а также на дополнительные инвестиции, которые позволили бы модернизировать износ сетевого комплекса.
Какие причины помешали всем сторонам быть довольными от данного процесса? Прежде всего – первоначально завышенные ожидания по расчету тарифных решений. Сначала был большой оптимизм, что данная мера позволит решить все проблемы, которые у нас накопились. Все пытались перейти на рыночные рельсы регулирования, везде была введена независимая оценка инвестированного капитала, которая в два раза превышала балансовую стоимость компаний. Сетевые компании запланировали колоссальный объем инвестиционных программ: в частности, по «пилотам» RAB планировали на первый период регулирования освоить до 10 млрд. руб., при этом остаточная стоимость всех активов составляла порядка 100 млрд. руб. При этом никто не задавался целью просчитать, что будет в итоге с тарифами в результате реализации таких планов. В частности, в компании «МРСК Северо-Запад», по нашим оценкам, уже на втором этапе долгосрочного регулирования осуществлялся двукратный рост тарифов из-за соблюдения всех инвестиционных параметров.
Свою роль сыграл мировой кризис, в частности, спад российской экономики. Ни одна методика не подразумевала снижения энергопотребления, все они основывались на постоянном и существенном приросте энергопотребления. Как результат, на фоне данного кризиса компании стали сокращать свои инвестиционные программы – в том числе, по объективным причинам. В данном случае государство поступило как государство абсолютно нерыночного вектора: были введены штрафы за неисполнение инвестиционных программ, введено принудительное ограничение роста тарифов – сначала на 15%, далее – на уровне инфляции, что и привело к конечной «перезагрузке» долгосрочных параметров, которые сильно занизили первоначальную оценку базового инвестированного капитала. Таким образом, все первоначальные ожидания инвесторов претерпели существенную корректировку.
Все конечные планы Правительства по оптимизации инвестиционного процесса направлены на сдерживание и снижение тарифов. В частности, это учет в тарифе загрузки электрических сетей. Полагается, что возврат капитала будет осуществляться только исходя из реальной загрузки энергооборудования, а не из планки. Нормирование стоимости инвестиционных проектов предполагает, что нормативы будут вложены в тариф, и при повышении фактических расходов норматив повышение компенсироваться не будет. Следующий пункт – снижение платы за технологическое присоединение. Всем известно, что для уменьшения стоимости техприсоединения его элементы были включены в тариф на передачу, который, как я говорил раньше, сдерживается ростом инфляции. Также постоянно расширяются группы льготных лиц. Все это приводит к главной идее – сдерживание роста тарифов.
Какие есть точки сближения инвесторов электросетевого комплекса и государства в настоящее время? Первая и самая срочная мера, которая необходима всем – это возврат к долгосрочному регулированию отрасли. В частности, у нас по одному из филиалов в течение года перерегулирование происходило пять раз. При этом выручка в долгосрочный период сократилась в 1,5 раза, средний тариф – также в 1,5 раза, источники инвестиций – в 4 раза. В таких условиях очень сложно работать не только компаниям, которые являются, по сути, государством, но и инвесторам, которые не могут активно влиять на свои риски и на свою долгосрочную перспективу. Мы считаем, что очень важно вернуться к тому, чтобы установить в настоящем периоде законодательный запрет на изменения основ электроэнергетики. Нужен как минимум год для вступления в силу любых изменений в законодательство об энергетике, чтобы инвесторы и сетевые компании могли к этому подготовиться, так как текущие изменения не дают инвесторам права математически просчитывать свои модели.
Вторая задача – усиление роли корпоративных механизмов в процессе управления отраслью. В настоящее время государственные органы фактически заменяют собой акционеров, хотя само государство не является акционером. Так, формально предусмотренный тарифом доход направляется сразу же на инвестиции. При этом фактически, может быть, вы не получите прибыль, но обязанность проинвестировать уже здесь заложена. Инвестор не может определять, куда он направит свои доходы, это определяется государством через органы федеральной власти и органы региональной власти. Тем самым инвестиционная привлекательность компаний существенно снижается.
Также мы считаем, что необходимо выносить рассмотрение инвестиционных программ на собраниях акционеров компании, в том числе согласовывать финансовую отчетность, чтобы привязывать текущие возможности к текущим потребностям. Таким образом, у компаний-инвесторов появится ответственность, информация и возможность все контролировать и прогнозировать.
Второй вариант, который мы рассматриваем, это переход на проектное финансирование инвестиций. В частности, это особенно важно для нового строительства. Софинансирование позволит заранее рассчитать получаемый доход, а значит, и спрогнозировать риски, которые возникают. В настоящее время, к сожалению, в новое строительство включается автоматический тариф и сдерживающее влияние контролирующих органов, то есть рассчитывать инвестор в полноценной долгосрочной перспективе не может.
И.В. Федяков, модератор: Спасибо. Монополия у нас всегда ассоциируется с тем, что все довольны и все в порядке. В чем испытывает потребность Ваша компания на текущий момент? Сейчас Вы сказали, что нужно дать время, чтобы довести до конца уже принятые решения. То есть сейчас это больше регулирование или это больше инвестиции? В чем сейчас для Вас основная проблема?
Д.О. Губа: Регулирования много. Основная проблема в том, что, если мы действительно входим в сетевой комплекс, то время строительства крупного объекта – 2-3 года, а дальше, за 2-3 года, объект загружается в лучшем случае на 50% мощности. Срок окупаемости – минимум пять лет. За пять лет кардинально меняются все правила. Изначально вы считали, что выручка сетевой компании за пять лет гарантирована, а по факту на это влияют разные факторы, например, кризис. При этом запущенный проект требует инвестиций, в нем нужно что-то менять. Надо понимать, что в течение пяти лет то, что нам было обещано, придет по факту, а по факту у нас каждый год происходит перерегулирование, причем, как правило, в меньшую сторону, но может быть и в большую, но проект в течение года не завершить.
И.В. Федяков, модератор: Спасибо. Печально, на самом деле. Потому что отрасль зуб точит на сетевое хозяйство. Говорят, что для конечного потребителя основная часть тарифа закладывается именно на затраты, связанные с сетевым хозяйством.
Д.О. Губа: Не совсем так.
И.В. Федяков, модератор: Какие-то проекты, например, финансирование футбольного клуба, не всегда оправдано для получателя этих тарифов.
Д.О. Губа: Если Вы про потребителя, то я, как потребитель, могу сказать, что оплачиваем мы по сути три услуги. Первая, порядка 50%, – это стоимость генерации электроэнергии. Далее идут две услуги: световая надбавка и сетевая надбавка. Стоимость этих услуг не зависит от нас, она зависит от технических параметров сети. То есть, даже если потребитель не использовал электроэнергию, он должен заплатить за поддержание инфраструктуры. Это не пожелания сетевой компании – это требования государства. Изначально реформа энергопотребление подразумевала дать потребителю возможность отказываться от этой навязанной услуги, переходить на низкий класс надежности (условно говоря, иметь домик в деревне, поставить свой дизель-генератор, платить мизер, но при этом в течение месяца никто не приедет для восстановления электроэнергии) и возможность выбирать высокие тарифы и получать более качественные услуги. В данном случае все равны. Ты платишь по двум стандартам, но требования платежности ко всем одинаковые. То же самое планировалось сделать и для сетевого комплекса – на случай технологических нарушений ввести не административную ответственность, а экономическую (штраф). Тем самым компания может выбирать между расходами на поддержание технической инфраструктуры и штрафами, компенсирующими потребителю его убытки. До этого мы, к сожалению, так и не дошли.
На сегодняшний день мы обязаны поддерживать всю инфраструктуру. Напоминаю, что площадь Северо-Запада – это 10% территории нашей страны, на которых проживает 6 млн. чел. (по сути дела, все они потребители). Протяженность сети – колоссальная. Есть требования по ее надежности. То есть, где-нибудь в псковской глубинке все равно должны ходить специально обученные люди, которые будут все это осматривать и которым нужно платить зарплату, давать материалы, оплачивать бензин. При этом люди, живущие в псковской деревне, не могут сказать: «Я не хочу ничего платить, у меня нет такой возможности, не приезжайте ко мне». У нас нет права отключить их, чтобы никто не приезжал.
И.В. Федяков, модератор: Понятно, социальные обязательства Ваша компания должна выполнять. Как Вы в таком случае относитесь к введению социальной нормы электропотребления? Это благо для Вашей компании? Это ведь опять какое-то изменение в тарифном регулировании.
Д.О. Губа: Вопрос очень сложный. Дело в том, что по факту в ряде регионов уже вводилась социальная норма, и основная проблема, с которой она столкнулись – качественный учет. То есть не факт, что после введения нормы мы все будем по счетчику потреблять сверх нормы. Первоначально идея была понятна, но воплотить ее на практике оказалось очень сложно.
Вопрос из зала: Вы считаете, что мы не готовы с 1 января запустить эту систему по всей стране?
Д.О. Губа: Она сейчас запущена пилотно, чтобы было понятно, почему вообще хотят ввести соцнорму. У нас тариф для населения жестко нормируется, его нельзя повышать. И по сути по счетчику почему стонут потребители? Они просто оплачивают сегодня услугу для населения. Например, население по тарифу платит 40 коп., а бизнес 2,5 руб. Естественно, когда кризис, поднять населению тариф невозможно.
Реплика из зала: Но по факту это необходимо делать?
Д.О. Губа: По факту – да, иначе мы никогда не закончим. Мы не можем быть и там, и там. Либо мы поддерживаем промышленность, и тогда нужно повышать тариф населению, либо…
Реплика из зала: Это опасно.
Д.О. Губа: Это как раз правильно.
Реплика из зала: На самом деле, население – это люди, и промышленность – тоже люди. Это как с ценами на бензин: везде цены падают, а у нас растут.
Д.О. Губа: У нас в электроэнергетике цены регулируется за счет газа, но сейчас цены на газ пока не падают.
И.В. Федяков, модератор: Спасибо, Дмитрий Олегович.
ИА «INFOLine» благодарит всех спикеров и участников конференции за профессиональную работу и приглашает к дальнейшему сотрудничеству
НОВЫЕ проекты: 
